Вебер, Макс, Weber Мах (1864 — 1920)

Излишне говорить, что Макс Вебер — известный социолог: неиссякаем поток книг о Марксе, Дюркгейме и Вебере как об отцах-основателях современной социологии. Однако Макс Вебер был также экономистом и экономическим историком, настолько же известным своими методологическими заявлениями относительно использования идеальных типов и возможности свободной от ценностных суждений социальной науки, насколько и своими исследованиями протестантских истоков капитализма.

Макс Вебер родился в Эрфурте, Германия, в 1864 г., посещал местную среднюю школу и университеты Гейдельберга, Геттингена и Берлина, в которых изучал право. После получения в 1886 г. степени в области права, в 1889 г. он опубликовал диссертацию о средневековых торговых компаниях в Италии и Испании, за которой последовало получение квалификационного звания в области римской аграрной истории (1891). Занимая свой первый академический пост на юридическом факультете Берлинского университета в 1892 г., он осуществлял руководство детальными эмпирическими исследованиями сельскохозяйственных рабочих в Пруссии, что привело к его назначению на место профессора экономики сначала в Университете Фрейбурга в 1894 г., а затем в Гейдельбергском университете в 1896 г. В 1898 г. он пережил нервное расстройство и получил практически постоянный отпуск за свой счет. Только через восемь лет он возобновил свою научную деятельность.

Характерные для него методологические взгляды были выражены во влиятельном очерке «Об объективности социологического и социально-политического знания» (On the Objectivity of the Sociological and Social-Political Knowledge, 1904), а его знаменитый исторический тезис — в книге «Протестантская этика и дух капитализма» (The Protestant Ethic and the Spirit of Capitalism, 1904-05). Начиная с этого времени он жил как частный исследователь, в основном, в Гейдельберге, расширив свои исследования в области социологии религии изучением иудаизма, индуизма, конфуцианства, буддизма и ислама, анализируя роль бюрократии и политической власти в индустриальных обществах и уточняя свои идеи относительно природы и границ социальной науки. По причине его хронической болезни, значительная часть его более поздних работ состоит из незаконченных фрагментов, которые были отредактированы и опубликованы посмертно. Однако, даже его законченные труды, написанные чрезвычайно сложным языком, представляя собой худшие примеры того, что подразумевается под «немецким стилем», породили бесконечные споры.

«Протестантская этика и дух капитализма» Вебера, более известная в интерпретации Тоуни в книге «Религия и происхождение капитализма» (Religion and Rise of Capitalism, 1926), была нацелена на разрешение парадокса очевидного экономического успеха членов протестантских сект, несмотря на осуждение приобретательства протестантским богословием. Зачастую ее понимали таким образом, будто она ставит Маркса с ног на голову, связывая возникновение капитализма не с технологией или изменением отношений между социальными классами, но с чисто идеологическими элементами, такими как моральный кодекс поведения, привитый в результате распространения протестантизма в XVI-XVII вв. Однако, на самом деле, Вебер не отрицал марксистскую философию истории. Просто он утверждал, что она слишком проста, и что протестантизм играл важную стимулирующую роль в развитии духа капитализма. Конечно, можно и возникновение самого протестантизма объяснить экономическими факторами, но Вебер, очевидно, считал такое возражение опрометчивым. Более поздние его исследования восточных религий были нацелены на получение дополнительных данных относительно культурного контекста, который либо способствует, либо препятствует развитию капитализма. Он не дожил до завершения своей исследовательской программы и не ответил на фундаментальный вопрос, который был поставлен в его книге, а именно, является ли нечто подобное протестантизму необходимым или просто достаточным условием для возникновения индустриального капитализма? Эта книга вызвала бурные споры, начавшиеся еще при жизни Вебера и до сей поры не подающие признаков затухания. Что бы Вебер ни имел в виду, в истории трудно найти лучший пример почти неразрешимой проблемы выведения точного определения из поистине случайного объяснения, чем «Протестантская этика и дух капитализма».

Методологическая вера Вебера в возможность общественной науки (обратите внимание на это слово), свободной от ценностных суждений, была реакцией на использование академических кресел Шмоллером и другими основателями Союза социальной политики (Verein fur Sozialpolitik) для проповеди определенных социальных и политических взглядов. По существу, Вебер сказал немногим более того, что веком раньше было сказано Юмом, а именно, что из всестороннего изучения того, как устроен мир, нельзя извлечь никаких определенных выводов относительно того, каким он должен быть. Экономисты не испытывали никаких трудностей с аргументацией Вебера, привыкнув к старому разграничению Сениора-Милля-Кейнса между нормативной и позитивной экономической теорией. Однако тезис Вебера относительно ценностной нейтральности подвергался бесконечным нападкам со стороны социологов и политологов, и даже экономисты неправильно понимали полный смысл рассуждений Вебера, полагая, что он каким-то образом исключает нормативный анализ как ненаучный. Но Вебер в действительности пытался способствовать рациональной дискуссии о нормах экономической политики. Он лишь подчеркивал, что эта дискуссия должна быть четко отделена от чисто позитивного исследования экономических проблем.

Другой крупный методологический вклад Вебера заключался в его концепции идеальных типов, крепко привязанной к доктрине Verstehen (понимания). Настаивая на том, что объяснение в общественных науках концептуально отлично от объяснения в естественных науках, поскольку предполагает человеческую мотивацию, он делал вывод, что адекватное объяснение в общественных науках связано с абстракциями, а значит, идеальными типами, в которых воплощается внутреннее понимание того, как ведут себя человеческие существа, в отличие от внешнего понимания атомов и генов физиками и биологами. Здесь, как и в других случаях, последующие поколения потратили почти столько же времени на споры о том, что точно он имел в виду, сколько на обсуждение того, был ли он прав.

Литература:

R. Bendix, Weber, Max, International Encyclopedia of the Social Sciences, vol. 16, ed. D.L. Sills (Macmillan Free Press, 1968); A. Sica, Weber, Max, Thinkers of the 20th Century, ed. E. Devine et al. (eds.) (Macmillan, 1983).